Филипп Церетели
Из Нью-Дели и Карачи – в Тбилиси: кто формирует новый класс в Грузии
жизнь иммигрантов из Индии и Пакистана в Грузии
В грузинском обществе укоренился стереотип, будто все приезжие из Южной Азии – которых обобщенно называют «индусами» – живут в изоляции, в собственном социальном и информационном пузыре, и в основном паразитируют на стране, а еще шумят, мусорят и не знают ни одного доступного языка.
На деле же истории большинства мигрантов из Индии и Пакистана куда сложнее. Многие из них приезжают в поисках образования или просто возможности прокормить себя и свою семью. Они стараются адаптироваться, выживать – и найти в новой стране свой уголок спокойствия. Сегодня в Грузии насчитываются десятки тысяч иммигрантов из Южной Азии, о которых, на самом деле, мы знаем печально мало.
На деле же истории большинства мигрантов из Индии и Пакистана куда сложнее. Многие из них приезжают в поисках образования или просто возможности прокормить себя и свою семью. Они стараются адаптироваться, выживать – и найти в новой стране свой уголок спокойствия. Сегодня в Грузии насчитываются десятки тысяч иммигрантов из Южной Азии, о которых, на самом деле, мы знаем печально мало.
Учиться, чтобы уехать
Как рассказали несколько собеседников, приехавших из Индии, в Тбилиси существует целая сеть южноазиатских заведений – кафе, магазинов, парикмахерских – которые стали неформальными точками встречи и социализации для мигрантов.
Большинство таких мест сосредоточено в районах рядом со станциями метро «Медицинский университет» и «300 Арагвинцев». Именно здесь расположены два крупнейших вуза с медицинскими факультетами, куда поступают студенты из Индии, Пакистана и других стран региона. Приток иммигрантов из Южной Азии в Тбилиси в первую очередь связывают именно с ними. После начала войны в Украине Грузия стала запасным аэродромом для тех, кто ранее учился в Киеве, Харькове или Львове.
По данным на 2024/2025 учебный год, в грузинских университетах обучаются 20 319 студентов из Индии (16 715 – в частных вузах, 3 604 – в государственных) и 1 186 студентов из Пакистана (871 – в частных, 315 – в государственных). Индийские студенты стабильно занимают первое место по численности среди всех иностранных учащихся в Грузии. Большинство из них выбирают медицинские программы, которые сочетают сравнительно доступную цену, преподавание на английском и международное признание дипломов.
Большинство таких мест сосредоточено в районах рядом со станциями метро «Медицинский университет» и «300 Арагвинцев». Именно здесь расположены два крупнейших вуза с медицинскими факультетами, куда поступают студенты из Индии, Пакистана и других стран региона. Приток иммигрантов из Южной Азии в Тбилиси в первую очередь связывают именно с ними. После начала войны в Украине Грузия стала запасным аэродромом для тех, кто ранее учился в Киеве, Харькове или Львове.
По данным на 2024/2025 учебный год, в грузинских университетах обучаются 20 319 студентов из Индии (16 715 – в частных вузах, 3 604 – в государственных) и 1 186 студентов из Пакистана (871 – в частных, 315 – в государственных). Индийские студенты стабильно занимают первое место по численности среди всех иностранных учащихся в Грузии. Большинство из них выбирают медицинские программы, которые сочетают сравнительно доступную цену, преподавание на английском и международное признание дипломов.
Вишну Кумар, студент медицинского университета
Среди индийских студентов – Вишну Кумар, приехавший из города Салем:
«Я выбрал Грузию из-за уровня образования, условий жизни и безопасности по сравнению с другими зарубежными странами», – рассказывает он.
«Сначала было трудно из-за языкового барьера, но многие пожилые люди помогали мне и моему другу, когда мы ходили на рынки и в магазины. Моим друзьям тоже было нелегко адаптироваться – из-за погоды, еды и языковой среды. А некоторые грузины проявляли расизм по отношению к индийцам».
Но адаптация – это не только решение бытовых вопросов. Вишну рассказывает о проблемах совсем другого качества:
«Некоторые молодые люди относились к нам враждебно. Мы слышали неприятные слова. Нас иногда не пускали в клубы или не хотели сдавать квартиры, когда узнавали, что мы индийцы».
Он не питает иллюзий:
«Расизм не исчезнет только потому что государства дружат. Это глубже – это страх, это незнание. И еще – не все приезжие уважают местную культуру. Пару плохих историй – и на всех ложится тень».
Тем не менее, личный опыт Вишну скорее положительный. По словам студента, он чувствует, что стал частью этой страны:
«Грузинские бабушки на рынках – самые добрые. С ними легко. Они дают почувствовать, что это может быть дом».
«Я выбрал Грузию из-за уровня образования, условий жизни и безопасности по сравнению с другими зарубежными странами», – рассказывает он.
«Сначала было трудно из-за языкового барьера, но многие пожилые люди помогали мне и моему другу, когда мы ходили на рынки и в магазины. Моим друзьям тоже было нелегко адаптироваться – из-за погоды, еды и языковой среды. А некоторые грузины проявляли расизм по отношению к индийцам».
Но адаптация – это не только решение бытовых вопросов. Вишну рассказывает о проблемах совсем другого качества:
«Некоторые молодые люди относились к нам враждебно. Мы слышали неприятные слова. Нас иногда не пускали в клубы или не хотели сдавать квартиры, когда узнавали, что мы индийцы».
Он не питает иллюзий:
«Расизм не исчезнет только потому что государства дружат. Это глубже – это страх, это незнание. И еще – не все приезжие уважают местную культуру. Пару плохих историй – и на всех ложится тень».
Тем не менее, личный опыт Вишну скорее положительный. По словам студента, он чувствует, что стал частью этой страны:
«Грузинские бабушки на рынках – самые добрые. С ними легко. Они дают почувствовать, что это может быть дом».
Слова Вишну находят подтверждение в социальных сетях. В популярных грузинских Facebook-группах регулярно появляются посты и объявления, где прямо указывается, что жилье не сдают индусам или индийским студентам.
Один арендодатель пишет: «❌❌ ограничение: индийцы и домашние животные». В комментариях – поддержка и даже призывы «выгнать всех индусов» («потому все индийцы воняют, берите с них пример»).
На другом скрине пост с вопросом: «Здравствуйте. Посоветуйте, стоит ли пойти туда, где в Квемо Поничала индийцы работают на моторах?». На что один из комментаторов отвечает: «Даже если не останется ни одного грузинского мастера, к индийскому мастеру я не обращусь».
Фразы, в которых соединяются и бытовой расизм, и культурные предрассудки.
Один арендодатель пишет: «❌❌ ограничение: индийцы и домашние животные». В комментариях – поддержка и даже призывы «выгнать всех индусов» («потому все индийцы воняют, берите с них пример»).
На другом скрине пост с вопросом: «Здравствуйте. Посоветуйте, стоит ли пойти туда, где в Квемо Поничала индийцы работают на моторах?». На что один из комментаторов отвечает: «Даже если не останется ни одного грузинского мастера, к индийскому мастеру я не обращусь».
Фразы, в которых соединяются и бытовой расизм, и культурные предрассудки.
Важное значение в вопросе иммиграции, влияющее на предвзятое отношение, имеют и культурные отличия. В Индии по-прежнему сохраняются принципы кастовой системы – социальной иерархии, разделяющей людей по рождению на группы.
Джозеф, студент-медик из Южной Индии, объясняет, что в индуизме традиционно выделяют четыре основные касты:
брахманов – жрецов и учителей;
кшатриев – воинов и правителей;
вайшьев – торговцев и предпринимателей;
шудр – представителей рабочего класса и сферы обслуживания.
Он подчеркивает, что формально кастовая принадлежность не должна играть роли за пределами Индии, поскольку в других странах действуют законы, запрещающие дискриминацию по этому признаку. Тем не менее, добавляет Джозеф, социальные установки могут сохраняться даже в индийских общинах таких стран, как Грузия. Но большее значение в иммиграции имеет экономический фактор:
«Многие студенты, приезжающие за границу, – из семей, которые могут себе это позволить. У них есть финансовая и социальная поддержка. А те, кто работает на низкооплачиваемых работах, чаще всего приезжают, чтобы поддержать свои семьи. Это не про касту, а про социальный класс, про уровень дохода и доступ к возможностям».
На практике сам переезд в Грузию, по словам Джозефа, не вызывает больших сложностей:
«Оформить визу в Грузию из Индии довольно легко. Есть электронная система, все можно сделать онлайн – нужен только паспорт, фото, подтверждение проживания и обратный билет. Виза стоит около 35-40 долларов, и все занимает примерно пять рабочих дней. Если планируешь остаться дольше, например учиться, – процесс чуть отличается, но тоже понятен».
Что касается здравоохранения, Джозеф говорит прямо:
«Государственная медицина здесь доступна гражданам и резидентам, но многие предпочитают частную страховку – она быстрее и качественнее. В сравнении с Индией, особенно в частном секторе, медицинские услуги в Грузии могут быть дороже. В Индии базовые медуслуги дешевле, но сильно зависят от конкретной клиники. В целом, медицина здесь доступна, хотя в Индии дешевле».
Джозеф также отмечает, что теплота со стороны местных жителей помогает преодолеть культурный барьер:
«Сначала я знал только “гамарджоба”, “мадлоба”, “бодиши”. Сейчас уже понимаю язык и немного говорю. Люди помогали. Хозяйка квартиры и ее семья относятся ко мне как к родственнику – зовут на праздники, угощают, заботятся. Грузины – очень добрые люди».
Джозеф, студент-медик из Южной Индии, объясняет, что в индуизме традиционно выделяют четыре основные касты:
брахманов – жрецов и учителей;
кшатриев – воинов и правителей;
вайшьев – торговцев и предпринимателей;
шудр – представителей рабочего класса и сферы обслуживания.
Он подчеркивает, что формально кастовая принадлежность не должна играть роли за пределами Индии, поскольку в других странах действуют законы, запрещающие дискриминацию по этому признаку. Тем не менее, добавляет Джозеф, социальные установки могут сохраняться даже в индийских общинах таких стран, как Грузия. Но большее значение в иммиграции имеет экономический фактор:
«Многие студенты, приезжающие за границу, – из семей, которые могут себе это позволить. У них есть финансовая и социальная поддержка. А те, кто работает на низкооплачиваемых работах, чаще всего приезжают, чтобы поддержать свои семьи. Это не про касту, а про социальный класс, про уровень дохода и доступ к возможностям».
На практике сам переезд в Грузию, по словам Джозефа, не вызывает больших сложностей:
«Оформить визу в Грузию из Индии довольно легко. Есть электронная система, все можно сделать онлайн – нужен только паспорт, фото, подтверждение проживания и обратный билет. Виза стоит около 35-40 долларов, и все занимает примерно пять рабочих дней. Если планируешь остаться дольше, например учиться, – процесс чуть отличается, но тоже понятен».
Что касается здравоохранения, Джозеф говорит прямо:
«Государственная медицина здесь доступна гражданам и резидентам, но многие предпочитают частную страховку – она быстрее и качественнее. В сравнении с Индией, особенно в частном секторе, медицинские услуги в Грузии могут быть дороже. В Индии базовые медуслуги дешевле, но сильно зависят от конкретной клиники. В целом, медицина здесь доступна, хотя в Индии дешевле».
Джозеф также отмечает, что теплота со стороны местных жителей помогает преодолеть культурный барьер:
«Сначала я знал только “гамарджоба”, “мадлоба”, “бодиши”. Сейчас уже понимаю язык и немного говорю. Люди помогали. Хозяйка квартиры и ее семья относятся ко мне как к родственнику – зовут на праздники, угощают, заботятся. Грузины – очень добрые люди».
Те, кто делает нас сытыми: пакистанцы в Грузии
Помимо студентов, приезжающих в Грузию за образованием, есть и другая категория мигрантов из Южной Азии – тех, кто едет ради заработка. Это рабочие, курьеры, строители, уборщики, повара. Именно эта категория чаще всего оказывается в зоне риска, когда речь заходит о нарушении миграционного режима или невозможности легализации.
Среди таких мигрантов – особенно из Пакистана и Индии – популярностью пользуются Facebook-сообщества, где обсуждают жилье, работу, оформление документов и адаптацию в Грузии. Там же можно встретить и тревожные сигналы о ситуации в стране.
Среди таких мигрантов – особенно из Пакистана и Индии – популярностью пользуются Facebook-сообщества, где обсуждают жилье, работу, оформление документов и адаптацию в Грузии. Там же можно встретить и тревожные сигналы о ситуации в стране.
В одном из таких сообществ в марте появилось сообщение:
«Я не понимаю, почему все вдруг говорят, что в Тбилиси нет работы. Два месяца назад все говорили, что здесь много вакансий, студенты легко покрывают свои расходы. Что произошло? Я приезжаю через несколько дней – объясните, пожалуйста».
В комментариях пользователи объясняют: рынок труда сузился, а общественное мнение меняется. Все чаще звучат призывы к ужесточению визовой политики и ограничению выдачи документов. В ответ власти усиливают контроль.
«Я не понимаю, почему все вдруг говорят, что в Тбилиси нет работы. Два месяца назад все говорили, что здесь много вакансий, студенты легко покрывают свои расходы. Что произошло? Я приезжаю через несколько дней – объясните, пожалуйста».
В комментариях пользователи объясняют: рынок труда сузился, а общественное мнение меняется. Все чаще звучат призывы к ужесточению визовой политики и ограничению выдачи документов. В ответ власти усиливают контроль.
По данным МВД Грузии, в марте 2025 года из страны были выдворены 97 иностранцев, находившихся на территории страны без законных оснований. Среди них – граждане Индии, Пакистана, а также Беларуси, Китая, Таджикистана, Египта, Турции, Ирака и других стран. Часть уехали добровольно, часть – были депортированы принудительно. Всем запрещен повторный въезд.
Число выдворений растет с каждым годом. Информация о депортациях активно распространяется внутри мигрантских групп. В одном из пакистанских сообществ участник опубликовал фото из грузинских новостей, где сотрудники миграционного департамента сопровождают курьеров Glovo и Wolt.
«В феврале депортировали 85 человек – в основном из Индии и Пакистана. Пожалуйста, не приезжайте сюда, если хотите просто найти работу. Вы потратите деньги впустую», – написал он.
«В феврале депортировали 85 человек – в основном из Индии и Пакистана. Пожалуйста, не приезжайте сюда, если хотите просто найти работу. Вы потратите деньги впустую», – написал он.
Визовые и дипломатические отношения Грузии с Пакистаном и Индией развиваются с разной интенсивностью. Если с Нью-Дели у Тбилиси налажены стабильные дипломатические каналы и активный образовательный обмен (Грузия открыто продвигает англоязычные программы для индийских студентов), то связи с Пакистаном носят более эпизодический характер. Грузия открыта для пакистанских студентов и туристов, но в отличие от граждан Индии, граждане Пакистана обязаны оформлять визу заранее и не могут воспользоваться e-Visa или безвизовым режимом.
Помимо того, зачастую социальное и экономическое положение иммигрантов из Пакистана, переехавших в Грузию, тяжелее.
Арш, студент-медик из Пакистана, объясняет, что в его стране – как и в других странах Южной Азии, таких как Индия, Бангладеш, Непал и Шри-Ланка – из-за перенаселенности остро ощущается нехватка ресурсов. Качественное образование есть, но оно настолько дорогое, что среднестатистическая семья не может его себе позволить.
«По сравнению с Пакистаном, медицинское образование здесь доступнее, – объясняет он. – Именно поэтому пакистанские студенты приезжают в Грузию учиться. Но учеба на врача очень тяжелая, и работать параллельно невозможно – на это просто нет времени».
Арш подчеркивает, что часть студентов действительно приезжает за знаниями, но есть и те, кто едет работать, особенно среди студентов коммерческих направлений вроде MBA или IT. Валюты Пакистана, Индии и Грузии – все слабые, но заработанные в Грузии деньги в пересчете на пакистанские рупии имеют вес, и именно поэтому для многих мигрантов это – возможность обеспечить семьи, оставшиеся дома.
Для сравнения: по официальным данным, средняя зарплата в Пакистане составляет около ₨44 300 в месяц (примерно $150), а минимальная – около ₨37 000. В Индии средняя заработная плата – ₹32 890 в месяц (около $380), однако в периферийных районах и среди неквалифицированных работников реальные доходы могут быть значительно ниже. Многие живут на сумму менее $100 в месяц. В этом контексте доход в 100 лари в день в Грузии (примерно $35) становится ощутимой поддержкой для семей на родине.
«Бедные люди есть везде – в Грузии, в Австралии, в США. Просто бедные из Пакистана и Индии ищут страну, где можно заработать, и Грузия – один из таких вариантов. Точно так же и грузины хотят поехать в Италию, Америку или Австралию ради лучшей жизни», – отмечает Арш.
Арш, студент-медик из Пакистана, объясняет, что в его стране – как и в других странах Южной Азии, таких как Индия, Бангладеш, Непал и Шри-Ланка – из-за перенаселенности остро ощущается нехватка ресурсов. Качественное образование есть, но оно настолько дорогое, что среднестатистическая семья не может его себе позволить.
«По сравнению с Пакистаном, медицинское образование здесь доступнее, – объясняет он. – Именно поэтому пакистанские студенты приезжают в Грузию учиться. Но учеба на врача очень тяжелая, и работать параллельно невозможно – на это просто нет времени».
Арш подчеркивает, что часть студентов действительно приезжает за знаниями, но есть и те, кто едет работать, особенно среди студентов коммерческих направлений вроде MBA или IT. Валюты Пакистана, Индии и Грузии – все слабые, но заработанные в Грузии деньги в пересчете на пакистанские рупии имеют вес, и именно поэтому для многих мигрантов это – возможность обеспечить семьи, оставшиеся дома.
Для сравнения: по официальным данным, средняя зарплата в Пакистане составляет около ₨44 300 в месяц (примерно $150), а минимальная – около ₨37 000. В Индии средняя заработная плата – ₹32 890 в месяц (около $380), однако в периферийных районах и среди неквалифицированных работников реальные доходы могут быть значительно ниже. Многие живут на сумму менее $100 в месяц. В этом контексте доход в 100 лари в день в Грузии (примерно $35) становится ощутимой поддержкой для семей на родине.
«Бедные люди есть везде – в Грузии, в Австралии, в США. Просто бедные из Пакистана и Индии ищут страну, где можно заработать, и Грузия – один из таких вариантов. Точно так же и грузины хотят поехать в Италию, Америку или Австралию ради лучшей жизни», – отмечает Арш.
Многие пакистанцы, приехавшие в Грузию на заработки, селятся группами в самом доступном жилье. В Facebook-сообществах мигрантов из Пакистана и Индии можно найти объявления о съемных квартирах и комнатах, часто в плохом состоянии, но с ценой в пределах 300-400 долларов в месяц. Студенты из более обеспеченных семей рассказывают, что тратят на жилье около 250 долларов, тогда как менее состоятельные мигранты делят помещение в складчину и живут по 5-7 человек, снижая расходы до 70 долларов в месяц и ниже. Значительную часть заработка они отправляют своим семьям – именно ради этого многие и приезжают. В итоге такие мигранты оказываются не только на географической, но и на социальной периферии – вне внимания общества и инфраструктуры.
Среди наиболее доступных заработков для них – курьерская служба.
Для многих мигрантов из Южной Азии доставка еды – главный источник дохода. Особенно популярны платформы Wolt и Glovo. Рабочий график гибкий, но изматывающий – особенно если цель не просто выжить, а накопить или отправить деньги домой.
Как рассказывают сами курьеры, ставка на дневных сменах в Wolt составляет в среднем 4 лари (около $1,40) за заказ. Ночью она увеличивается всего на 50 тетри – при этом именно ночная смена считается самой тяжелой и популярной среди тех, кто не может позволить себе жилье или стабильный отдых.
При хорошем спросе и наличии велосипеда можно выполнить до 30 заказов в день – это примерно 120 лари за 12 часов работы. Курьеры с мопедами успевают доставить вдвое больше, но при этом тратятся на бензин и обслуживание транспорта. В итоге чистый доход теоретически может составить около 200-250 лари ($70-90) в день.
«Все упирается в твою выносливость, – объясняет один из курьеров. – Поэтому работа абсолютно нестабильная. Один день ты зарабатываешь нормально, на следующий – почти ничего».
Многое зависит от спроса: если он низкий, заказы поступают раз в час; если средний – каждые пять минут. Существуют и бонусы – например, за плохую погоду или повышенный спрос. Именно в такие дни курьеры работают практически без перерыва. Для тех, кто вынужден жить в гаражах и временных постройках, ночная работа – норма. В особенно дождливые недели, по их словам, «работают все и всё время».
Для многих мигрантов из Южной Азии доставка еды – главный источник дохода. Особенно популярны платформы Wolt и Glovo. Рабочий график гибкий, но изматывающий – особенно если цель не просто выжить, а накопить или отправить деньги домой.
Как рассказывают сами курьеры, ставка на дневных сменах в Wolt составляет в среднем 4 лари (около $1,40) за заказ. Ночью она увеличивается всего на 50 тетри – при этом именно ночная смена считается самой тяжелой и популярной среди тех, кто не может позволить себе жилье или стабильный отдых.
При хорошем спросе и наличии велосипеда можно выполнить до 30 заказов в день – это примерно 120 лари за 12 часов работы. Курьеры с мопедами успевают доставить вдвое больше, но при этом тратятся на бензин и обслуживание транспорта. В итоге чистый доход теоретически может составить около 200-250 лари ($70-90) в день.
«Все упирается в твою выносливость, – объясняет один из курьеров. – Поэтому работа абсолютно нестабильная. Один день ты зарабатываешь нормально, на следующий – почти ничего».
Многое зависит от спроса: если он низкий, заказы поступают раз в час; если средний – каждые пять минут. Существуют и бонусы – например, за плохую погоду или повышенный спрос. Именно в такие дни курьеры работают практически без перерыва. Для тех, кто вынужден жить в гаражах и временных постройках, ночная работа – норма. В особенно дождливые недели, по их словам, «работают все и всё время».
Около одного из гаражных рядов на окраине Тбилиси, где было припарковано более 10-ти мопедов с сумками Wolt, я случайно разговорился с женщиной, проходившей мимо с ребенком в коляске. Она отказалась называть свое имя, но призналась, что хорошо знает хозяйку этих помещений – та сдает их иммигрантам в качестве жилья:
«Я часто прохожу здесь с ребенком, – сказала она. – Жалко их, живут очень бедно. Ни по-английски, ни по-грузински – ничего не знают. Не понимаю, как они вообще работают. Конечно, их жаль, но ведут себя ужасно. Просто… индусы».
«Я часто прохожу здесь с ребенком, – сказала она. – Жалко их, живут очень бедно. Ни по-английски, ни по-грузински – ничего не знают. Не понимаю, как они вообще работают. Конечно, их жаль, но ведут себя ужасно. Просто… индусы».
Спустя несколько минут дверь одного из гаражей отворилась и на улицу вышли трое мужчин. Мы разговорились – прямо на улице. Они оказались из Пакистана. Вежливые и немного настороженные, они с большим желанием отнеслись к идеи поговорить о пакистанской культуре.
Один из жильцов небольшого домика, наиболее воодушевленный этой идеей, Джахар, ненадолго отошел, а вернулся уже с аккуратно запечатанным пакетом.
«Это подарок тебе, наша национальная одежда».
Внутри пакета лежал традиционный пакистанский наряд голубого цвета – Шальвар-камиз.
Чуть позже другой мужчина принес длинный отрез ткани – кариб – и показал, как правильно его наматывать на голову. Они втроем внимательно следили, поправляли складки. А потом пригласили на чай:
«Пакистанский, сладкий, с молоком. Попробуешь?»
Один из жильцов небольшого домика, наиболее воодушевленный этой идеей, Джахар, ненадолго отошел, а вернулся уже с аккуратно запечатанным пакетом.
«Это подарок тебе, наша национальная одежда».
Внутри пакета лежал традиционный пакистанский наряд голубого цвета – Шальвар-камиз.
Чуть позже другой мужчина принес длинный отрез ткани – кариб – и показал, как правильно его наматывать на голову. Они втроем внимательно следили, поправляли складки. А потом пригласили на чай:
«Пакистанский, сладкий, с молоком. Попробуешь?»
Разговор продолжился уже в тепле. В небольшом помещении с бетонными стенами стояли три тесно сдвинутые кровати. Окна были закрыты плотной тканью, не пропускавшей свет, а у входа висел большой телевизор. Старый обогреватель гудел на полную мощность. В глубине темного проема угадывалась маленькая кухня с газовой плитой, на которой уже стоял старенький чайник. Из телевизора негромко доносилась популярная пакистанская музыка.
Джахар рассказал, что живет в Грузии уже два года и почти все свое время тратит на работу доставщиком Wolt. Приехать в Грузию Джахару стоило больших усилий, его братьям и сестрам отказали в визе. Сам он делал ID-карту в АОЭ, чтобы приехать в Грузию и подать здесь на статус беженца. В Тбилиси ему вместе с друзьями повезло снять небольшое помещение для жилья примерно за $250. В нем бывает тесно, но есть крыша над головой, с улыбкой отмечает молодой пакистанец.
Во время беседы Джахар упомянул, что принадлежит к роду Рана и Джадри. Рана – это потомки мусульманских раджпутов, традиционно считающихся знатным военным сословием, а Джатт (или Джадри) – одна из крупнейших этнических аграрных групп Пенджаба с сильной родовой идентичностью.
За пределами Пакистана эти различия могут казаться несущественными, но, как отмечают другие иммигранты из Южной Азии, родословные особенности могут определять отношения внутри самой диаспоры и за пределами родины. Когда я поинтересовался, есть ли у Джахара девушка или жена в Грузии, он помотал головой и пояснил, что подобные отношения недопустимы в силу семейных и национальных принципов.
С грузинами же Джахар и его друзья практически не контактируют. По его словам, частой причиной этому становится предвзятое отношение к пакистанцам.
«У одного из моих друзей в Грузии была свадьба, но грузины возмутились, что мы ее справили».
Джахар показал видео свадьбы его друга из тик-тока, которое снял один из грузинских пользователей. Автор задает вопрос: «Почему тут такая громкая музыка и почему здесь проходит пакистанская свадьба?». В комментариях к ролику разгорелась настоящая дискуссия: одни требуют наказать нарушителей спокойствия, другие и вовсе возмущены самим присутствием пакистанцев в стране. Были и те, кто выступал в их защиту, но их – заметно меньше.
«Многим сложно понять пакистанскую культуру, так же, как и пакистанцам сложно понять грузин».
Сразу после интервью Джахар и его друзья неожиданно обрушились на меня с вопросами – о протестах в Грузии, о том, почему люди выходят на улицы, как я здесь оказался и каково это – быть журналистом. Оказалось, что они сами, хоть и немного, но следят за происходящем по ночам на проспекте Руставели. Завороженные, они слушали про борьбу Грузии за демократию и тяжести заключенных режима.
Очевидно, что у этих людей есть искренний интерес к тому, что происходит в стране, где они живут. И, возможно, теперь общество должно ответить им взаимностью – не отталкиванием и страхом, а открытостью и принятием. Новый класс уже становится частью грузинской реальности, и его все труднее игнорировать или исключать.
Джахар рассказал, что живет в Грузии уже два года и почти все свое время тратит на работу доставщиком Wolt. Приехать в Грузию Джахару стоило больших усилий, его братьям и сестрам отказали в визе. Сам он делал ID-карту в АОЭ, чтобы приехать в Грузию и подать здесь на статус беженца. В Тбилиси ему вместе с друзьями повезло снять небольшое помещение для жилья примерно за $250. В нем бывает тесно, но есть крыша над головой, с улыбкой отмечает молодой пакистанец.
Во время беседы Джахар упомянул, что принадлежит к роду Рана и Джадри. Рана – это потомки мусульманских раджпутов, традиционно считающихся знатным военным сословием, а Джатт (или Джадри) – одна из крупнейших этнических аграрных групп Пенджаба с сильной родовой идентичностью.
За пределами Пакистана эти различия могут казаться несущественными, но, как отмечают другие иммигранты из Южной Азии, родословные особенности могут определять отношения внутри самой диаспоры и за пределами родины. Когда я поинтересовался, есть ли у Джахара девушка или жена в Грузии, он помотал головой и пояснил, что подобные отношения недопустимы в силу семейных и национальных принципов.
С грузинами же Джахар и его друзья практически не контактируют. По его словам, частой причиной этому становится предвзятое отношение к пакистанцам.
«У одного из моих друзей в Грузии была свадьба, но грузины возмутились, что мы ее справили».
Джахар показал видео свадьбы его друга из тик-тока, которое снял один из грузинских пользователей. Автор задает вопрос: «Почему тут такая громкая музыка и почему здесь проходит пакистанская свадьба?». В комментариях к ролику разгорелась настоящая дискуссия: одни требуют наказать нарушителей спокойствия, другие и вовсе возмущены самим присутствием пакистанцев в стране. Были и те, кто выступал в их защиту, но их – заметно меньше.
«Многим сложно понять пакистанскую культуру, так же, как и пакистанцам сложно понять грузин».
Сразу после интервью Джахар и его друзья неожиданно обрушились на меня с вопросами – о протестах в Грузии, о том, почему люди выходят на улицы, как я здесь оказался и каково это – быть журналистом. Оказалось, что они сами, хоть и немного, но следят за происходящем по ночам на проспекте Руставели. Завороженные, они слушали про борьбу Грузии за демократию и тяжести заключенных режима.
Очевидно, что у этих людей есть искренний интерес к тому, что происходит в стране, где они живут. И, возможно, теперь общество должно ответить им взаимностью – не отталкиванием и страхом, а открытостью и принятием. Новый класс уже становится частью грузинской реальности, и его все труднее игнорировать или исключать.
